Главная / Публикации / К. Делэ. «Мэрилин Монро. Нелюбимая»

Ученица

По требованию студии Мэрилин берет уроки по технике речи и движению. Без конца позирует для рекламных фотографий: на пляже, на украшенной цветами тележке, в стайке старлеток. Встает в шесть тридцать утра на пробежку вокруг дома. В те времена жители Лос-Анджелеса бегом не занимались, и Мэрилин в их глазах выглядела как инопланетянка.

У Мэрилин волшебные формы. А как она умеет покачивать бедрами, кто-то из журналистов скажет: «Ее бедра — два котенка, играющих под шелковой тканью». Этому она научилась перед зеркалом в комнате чудесных превращений у тети Аны.

Она продолжает носить штопаные чулки или вообще ходит в туфлях на босу ногу, но на первый гонорар открывает счет в книжном магазине Мэриэн Хантер на Беверли-Хиллз... Мэрилин читает взахлеб. Поэзия — ее услада. Неудивительно для девушки, забывавшей обо всем перед экраном Китайского театра Граумана и плакавшей в коридоре спальни детского приюта, глядя на мигающие неоновые огни башни «РКО», где работала ее мать, и на далекие звезды. Она часто повторяет про себя стихотворение, которое во время их короткого воссоединения читала Глэдис:

Я — Никто. А ты — ты кто?
Может быть — тоже — Никто?
Тогда нас двое. Молчок!
Чего доброго — выдворят нас за порог...¹

Глэдис была без ума от Эмили Дикинсон...

Этого ощущения потерянности Мэрилин, с ее навязчивыми мыслями об одиночестве и обезличивании, боится больше всего. Стать безвестной изгнанницей для нее все равно что снова раствориться в унылой толпе сирот в приюте. Приют словно выжег на ней клеймо раскаленным железом. Но, кажется, именно осознание того, что утешить ее некому, и сделало ее непобедимой: хуже, чем было, ей уже не будет. Она отчаянно, возможно, не вполне понимая это, любит Норму Джин, маленькую девочку, которую она всю жизнь будет водить с собой за ручку. Она решает изменить и имя, и цвет волос; позже она и лобок перекрасит в платину — все для того, чтобы обиженный ребенок с сияющей улыбкой оказался в выигрыше. Бодлер писал о «чувстве вечно одинокой судьбы». Мэрилин обожала его «Цветы зла». Книгу стихов ей подарил Андре де Диене, он же познакомил ее с высказыванием Мадам де Сталь: «Для женщин слава — несомненный траур по счастью». Разве она сама об этом не догадывалась? Но единственное, что ей сейчас важно — это двигаться вперед. Ее первые не слишком удачные попытки не погасили пламенного желания заявить о себе во что бы то ни стало.

«Блондинка, моя блондинка...» Пепельная, с золотистым оттенком, с серебряным, янтарным, медовым, топазовым, платиновым. Все образы, в которых она предстает перед камерой, тщательно выверены, все продумано до мелочей, даже то, когда и как приоткрыть рот.

Сплав двух «я», потом путаница, метания между «я» и «она» — две разные жизни цепляются друг за друга. Ребенок из прошлого и формирующаяся актриса, душа, израненная детскими обидами, и соблазнительное тело. Она никогда не отречется и не предаст ни одного, ни другую. С самого раннего детства она, проводившая бессонные ночи в коридоре приюта, знает, что звезды не падают. Но женщины плачут.

Примечания

1. Перевод с англ. В. Марковой.